Неточные совпадения
— Говорю вам: впереди меня шла, шатаясь, тут же
на бульваре. Как до
скамейки дошла, так и повалилась.
Он поспешно огляделся, он искал чего-то. Ему хотелось сесть, и он искал
скамейку; проходил же он тогда по К—му
бульвару.
Скамейка виднелась впереди, шагах во ста. Он пошел сколько мог поскорее; но
на пути случилось с ним одно маленькое приключение, которое
на несколько минут привлекло к себе все его внимание.
У трактиров уже теснились, высвободившись из своих фабрик, мужчины в чистых поддевках и глянцовитых сапогах и женщины в шелковых ярких платках
на головах и пальто с стеклярусом. Городовые с желтыми шнурками пистолетов стояли
на местах, высматривая беспорядки, которые могли бы paзвлечь их от томящей скуки. По дорожкам
бульваров и по зеленому, только что окрасившемуся газону бегали, играя, дети и собаки, и веселые нянюшки переговаривались между собой, сидя
на скамейках.
Сидит человек
на скамейке на Цветном
бульваре и смотрит
на улицу,
на огромный дом Внукова. Видит, идут по тротуару мимо этого дома человек пять, и вдруг — никого! Куда они девались?.. Смотрит — тротуар пуст… И опять неведомо откуда появляется пьяная толпа, шумит, дерется… И вдруг исчезает снова… Торопливо шагает будочник — и тоже проваливается сквозь землю, а через пять минут опять вырастает из земли и шагает по тротуару с бутылкой водки в одной руке и со свертком в другой…
«Должно быть, к выносу торопятся, а пожалуй, уже и закончили, — подумал Лихонин,веселые ребята!»
На бульваре он остановился и присел
на низенькую деревянную, крашенную зеленым
скамейку.
— Мне одной там неудобно. Я уж лучше вас
на бульваре подожду, в самом начале,
на скамейке.
— Да ведь господь вас знает! Вон, говорят, в Париже
на бульварах тоже стоят
скамейки, а сесть
на них неприлично.
Томимый скукою, он шел с понуренной головой по
бульварам, среди многолюдной толпы — идущей, разговаривающей, смеющейся, евшей, пившей в открытых кофейнях, — и, совершенно случайно, взмахнув глазами в сторону, увидал небыстро едущее ландо, в котором
на задней
скамейке сидели две молодые дамы, а
на передней — Янсутский и генерал.
Потом пошел
на бульвар. Солнце взошло. Сыро
на дорожках. Гимназистки идут в гимназию — маленькие болтушки, личики свеженькие, только что вымытые… Сел я
на скамейку и задремал. Вдруг вижу, идет городовик и этак сызбоку
на меня посматривает, точно ворона
на мерзлую кость. А у меня сейчас же мысль: «Подозревает»… Подошел он ко мне. «Сидеть, господин,
на бульваре каждому дозволяется, которые проходящие, этого мы не запрещаем, а чтобы спать — нельзя. У нас пальцимейстер. Строго».
Тверской
бульвар. Время к вечеру. Играет военный оркестр. В стороне от главной аллеи,
на которой тесной толпою движутся гуляющие,
на одной из боковых дорожек сидят
на скамейке Ольга Николаевна, Глуховцев, Мишка, Онуфрий и Блохин. Изредка по одному, по двое проходят гуляющие. В стороне прохаживается постовой городовой в сером кителе. Звуки оркестра, играющего вальс «Клико», «Тореадора и Андалузку», вальс «Ожидание» и др., доносятся откуда-то слева.
Палтусов вошел
на Пречистенский
бульвар, сел
на скамейку и смотрел вслед быстро удалявшейся карете. Только ее глухой грохот и раздавался. Ни души не видно было кругом, кроме городового, дремавшего
на перекрестке. Истома и усталость от танцев приковывали Палтусова к скамье. Но ему не хотелось спать. И хорошо, что так вышло!.. Ему жаль было Станицыну… Но не о ней стал он думать. Завтра надо действовать. Поскорей в Петербург — не дальше первой недели поста.
«Посижу четверть часика, а ровно в семь пойду», — подумал он, опускаясь
на одну из
скамеек бульвара. В воздухе было жарко.
Одна за другою были отрезаны от него конспиративные квартиры, где он мог бы укрыться; оставались еще свободными некоторые улицы,
бульвары и рестораны, но страшная усталость от двухсуточной бессонницы и крайней напряженности внимания представляла новую опасность: он мог заснуть где-нибудь
на бульварной
скамейке, или даже
на извозчике, и самым нелепым образом, как пьяный, попасть в участок.
Простились. Девчата пошли к Кудрину, Борька по
бульвару — к Арбатским воротам. Лунный воздух поблескивал иголочками инея.
На скамейке, с книгою под мышкой, сидела Исанка и глядела
на Борьку. Он дрогнул, хотел пройти мимо, но потом подумал: «Невеликодушно!» Подошел к ней и дружески протянул руку.